#161 Два до омерзения милых флаффа

[maksimm]

Автор: MakSimm
Фандом: Assassin's creed
Название: Кошак
Бета: MicrosoftWord
Жанр: флаф, драббл
Предупреждение: возможен OOC
Пейренг: Альтаир/Малик
Рейтинг: PG-13
Саммери: Писалось на заказ по этому арту s019.radikal.ru/i642/1212/7a/25ec81bd83cf.jpg

Читать дальше

Альтаира хлебом не корми- дай потискать Малика.
Пока он пребывал в Иерусалиме, ассасин буквально ни на шаг не отходил от начальника бюро, который то и дело недовольно косился на него, при этом дёргая ушами, от чего Ла-Ахад приходил в дикое умиление, за что и получал какой-нибудь книжонкой прямиком меж глаз.
Задания выполнял торопливо, и порой очень шумно, но всегда ловко уходил от погони, прячась в "излюбленных" стогах сена, и возвращался весь в соломе, пыльный, грязный, порой даже окровавленный, но счастливый. В такие моменты, когда белоснежная одёжка становилась серой и местами багровой, Малик встревожено топорщил ушки и смотрел на него, прищурив глаза и пытаясь найти ранение. Если такого не оказывалось, он опять лупил незадачливого ассасина свёрнутыми в трубочку картами, называл его дилетантом и всё же принимал перо. Но если Ла-Ахад возвращался не совсем в порядке, то опять же обзывал его дилетантом и принимался за обработку ран, просто потому, что больше некому.
Сейчас же Альтаир вернулся целым и невредимым, но из-за ворота так и сыпалась солома, что ещё на крыше, при входе в бюро, пришлось стянуть с себя одеяние, потрясти его, и надеть опять, при этом долго провозившись с чёртовым поясом и прочими неудобными, но весьма надёжными ремешками.
По привычке бесшумно спрыгнув вниз, ассасин тут же проскользнул в дверной проём, но не обнаружил начальника бюро на его привычном месте, которое непривычно пустовало. Ла-Ахад готов был поклясться, что Малик тут денно и нощно трудится на благо братства, не покладая оставшейся руки, а тут пропал куда-то даже записки не оставив, и это насторожило. Если так, то ведь что-то могло случиться. Тамплиеры? Навряд ли. Просто так бы эта зараза не сдалась, и тут было бы всё перевёрнуто вверх дном и лежало пара трупов, но всё привычно чисто и стояло на своих местах. Это успокаивало, хоть и слабо.
Отправили в другое бюро? Или приказали вернуться в Массиаф? А может он просто ушёл за фруктами на базар, и уже там его повязали тамплиеры, утащив куда-то в своё тайное логово, и уже пытают, дёргая за чувствительные ушки?! Альтаир аж перо сломал от негодования, и уже было выбежал в своеобразный дворик с навесом, как заметил, что это чудо валяется на подушках и… дрыхнет!
Да, Малик лежал на привычном месте отдыха всех ассасинов, и сопел в обе дырки, периодически дёргая правым ухом.
Почувствовав, как щёки заливаются румянцем от созерцания такой милой картины, Альтаир облегчённо вздохнул и подошёл поближе. Его обнаружили буквально моментально, и Ла-Ахад понял это, по дёрнувшемуся хвосту и настороженно встопорщившемуся уху.
-Дилетант…- сонно тянет тот и тут же сладко потягивается, от чего ушки прижались к голове, и увиденное напрочь снесло все преграды, что мешали Альтаиру совершить задуманное.
Приблизившись, он усаживается на подушку, при этом подложив одну себе под спину, тем самым отобрав её у Малика. Тот смотрит на него сонным и злым взглядом, но в следующее мгновение фыркает и нагло так укладывается к ассасину на колени, даже и не замечая, что тот сейчас напоминал спелый помидор.
Вдохнув и медленно выдохнув, словно выпуская из себя ненужную энергию, Альтаир наконец справляется с эмоциями, и, просто улыбнувшись, кладёт ладонь на голову спящего. Тот недовольно морщится и виляет хвостом, явно собираясь заехать кому-то по жирным щам, но тут же успокаивается, ощущая почёсывания за ушком, которые действовали весьма расслабляющие.
Ей богу, если бы Малик умер мурлыкать, то этот звук сейчас наполнил всё бюро, словно бы тут обосновалась сотня, а того и больше, довольных жизнью кошаков. Но он лишь довольно жмурился, вцепившись рукой в пыльное одеяние Альтаира. Хвост же прекратил свои метания и упокоился на месте, что соблазняло на подвиг потрогать его, но ассасин не самоубийца, и решил пока ограничиться этими ушами, которые он обожал трогать. Такие мягкие и пушистые, что просто сводили с ума!
Аль-Саиф буквально тут же засыпает и едва заметно улыбается. Уши теперь не дёргаются, и это даже как-то льстит Альтаиру. Значит, теперь он чувствует себя в безопасности и может спокойно погрузиться в сон. Значит, теперь он вновь ему доверяет настолько, что вверил в его руки свои жизнь и сон. И Ла-Ахад собирался доказать, что он достоин этой веры, что он изменился и теперь уже не наделает глупостей.
Согнув колени, Альтаир аккуратно обнимает Малика, приподнимая его и прижимая к груди, от чего тот что-то невнятно пробормотал и прижал ушки, слегка приоткрыв рот. Но лицо его оставалось таким же безмятежным, что говорило о том, что сон ему снится не дурной, а очень даже приятный и, можно даже сказать, сладкий.
Полюбовавшись этой картиной ещё какое-то время, ассасин ухмыльнулся и чуть сильнее натянул капюшон на глаза, тем самым скрываясь от назойливого Иерусалимского солнца. Как-то незаметно для самого себя он задремал, на автомате продолжая почёсывать Малика за ушком.


Автор: MakSimm
Фандом: Assassin's creed
Название: Тепла итальянская ночь...
Бета: MicrosoftWord
Жанр: флаф, драббл
Предупреждение: возможен OOC
Пейренг: Шон/Дезмонд, мимо Люси пробегала
Рейтинг: PG-13
Саммери: i036.radikal.ru/1212/ce/f117ae0e8467.jpg

Читать дальше

***
Тепла итальянская ночь, но здесь было достаточно прохладно.
Скомкав свой спальный мешок, Шон включил планшет и направился в сторону уже устроившегося на ночлег Дезмонда.
Сейчас он планировал ещё немного поработать на пользу общества, тем более уже пару дней в папке входящих сообщений валялась пара писем от остальных ассасинов, просящих о той или иной помощи или консультации. Обычно Гастингс клял свою работу, обкладывая её трёхэтажным матом, но сейчас это отвлекало от дел, давая мозгу шанс переключиться на что-нибудь иное, простенькое, да и попросту разнообразить день. Хотя, скорее уже ночь.
Решив управиться с этим за ближайший час, Гастингс уже было подошёл к развалившемуся на полу парню, как тот неожиданно вздёрнул вверх левую руку и многообещающе продемонстрировал скрытый клинок. Хмыкнув в ответ на этот смелый жест, историк нарочно отошёл как можно дальше, к компьютерам, и принялся устраиваться поудобнее. Тем более тут есть розетка, так что с делами он мог ещё и подзависнусть на пол ночи.
***
Дезмонду не спалось. Вроде и устроился он максимально удобно, подальше от входа, что б не дуло, укутавшись в спальный мешок и подложив под голову свёрнутую толстовку, но всё равно было как-то не уютно. Компьютеры не жужжат, девчонки не трепятся, историк не плюётся ядом. Как-то тоскливо и одиноко. Ему становится даже как-то не по себе от мысли, что он слишком привязался к этим людям за такой короткий промежуток времени, но мысли в его голове сейчас витали не эти. Их вообще не было. Майлз уже битый час гипнотизировал взглядом уходящий вверх потолок святилища на вилле Монтериджони, пытаясь уснуть, но всё было как-то безрезультатно.
Повернувшись на бок, Дезмонд ловит взглядом небольшой источник света, который тускло освещал чьё-то лицо. В этот момент он жалеет, что прогнал Шона пару часов назад. Это было глупо и опрометчиво, за что клянёт себя и таки поднимается на ноги, берёт свой мешок и подходит к историку, но тот одним красноречивым жестом отправляет его обратно, не отрывая взгляда от экрана планшета. Но Дезмонд бы не был собой, если бы сдавался сразу. Усевшись рядом, он принялся в упор смотреть на англичанина, чуть сдвинув брови, словно собираясь силой мысли поднять его в воздух.
В таком положение прошло минут десять, пока Гастингсу это просто не надоело. Взглянув на бармена и вопросительно вздёрнув бровь, историк чуть опустил планшет, что бы тот не отсвечивал.
Прошло ещё несколько минут, но ни один, ни второй так своего положения и не изменили.
Невесть откуда взявшаяся Люси, проходя мимо, на мгновение остановилась, созерцая эту картину маслам, после чего негромко так рассмеялась, и пошла дальше по своим делам.
Время текло достаточно быстро, и стрелка часов приближалась к отметке трёх.
Парочка продолжала пялиться друг на друга, и первый, кому это надоело, стал Дезмонд. Он как ребёнок надул губы и прищурил глаза, тем самым показывая свою обидку, на что Шон лишь обречённо вздохнул и, сказав: «Fine», впустил это чудо в свой спальный мешок.
Майлз нагло устроился сверху, обняв Гастингса и уткнувшись носом ему в солнечное сплетение, при этом улыбаясь от уха до уха. Историк же не возражал и, положив ладонь на чужое плечо, вернулся к своему чтиву, которое теперь плыло у него перед глазами. Как ни как уже почти утро.
Напечатав ответ одному из ассасинов, что сейчас пребывал весьма в плачевном положении где-то на западе Украины, историк выключил свою любимую игрушку, и уже хотел было отложить её в сторону, но помешало лежащее сверху тело. Максимум прошло минут семь с того момента, как Майлз потревожил чужой покой, а уже спит, ирод эдакий. Ни тебе поработать, ни тебе улечься поудобнее.
Не церемонясь, Шон спихивает с себя весьма тяжёлую тушку, после чего приподнимается и только уложил планшет на стоящий рядом стол, как его валят обратно, обхватив руками. Англичанину это не нравится, ибо нарушается его личное пространство, и он пытается на силу оттолкнуть спящего бармена от себя, но тот вцепился как клещ, и отпускать явно не собирался.
Обречённо вздохнув, Гастингс решает смириться с ситуацией и, поправив лишний спальник, который так ловко был свёрнут в рулет, укладывает на него голову, при этом наконец-то повернувшись на бок. Дезмонд лежит чуть ниже, уткнувшись носом в ключицу, и мирно посапывает. За созерцанием этой умиротворяющей картины Шон и сам засыпает, в ответ обнимая Майлза и прижимая его к себе.